[moraniarty]

Название: Рутина
Автор: виски танго
Бета: no sweets
Пейринг: Себастьян Моран/Джим Мориарти
Рейтинг: pg-13
Жанр: романс
Размер: мини
Варнинги: авторский флафф, устоявщиеся отношения
От автора: таймлайн перед событиями Большой Игры. Для бёрги с любовью

***

– Мой дорогой.
Джим говорит это так, словно перекатывает языком каждое слово у себя во рту как леденец.
Вязкая и слегка похабная сладость.
В эти дни Джим питается только никотиновыми жвачками и сладостями. Если бы Себ не кормил его насильно, то Джим с таким режимом точно протянул бы ноги.
И не было бы никакой Большой Игры.
Вначале он думает, что Джим репетирует свой выход к Шерлоку. Потом, когда холодные пальцы Мориарти касаются его шеи сзади – в этот момент Моран становится сжавшейся пружиной, готовый бить, ломать, нейтрализовывать ‒ и Джим повторяет снова, но уже прижавшись к его спине, прямо на ухо:
– Мой дорогой... – Моран понимает, что сейчас обращаются всё же именно к нему.
С минуту ничего не происходит ‒ они оба всё еще напряжены. А потом, когда Мориарти поняв, что ‒ всё, ему уже можно, тихонько вздыхает и обнимает Морана, обвивает руками его шею, прижимается лбом к крепкому, обтянутому тканью армейской футболки, плечу.
Перед Себастьяном на столе разложены милые маленькие вещи ‒ это их Джим так ласково называет. Всеми этими милыми маленькими вещами (твои игрушки, Себ) можно легко покалечить и убить человека.
Джим прижимается к Морану сильнее. У него маленькое гибкое тело танцора, а Моран слишком хорошо помнит, на что это тело способно в кровати и вообще на любой подходящей для секса поверхности. Моран утыкается взглядом в ближайший из разобранных к нему пистолетов, цепляется за него, как за спасательный круг. Его вдруг накрывает душной и горячей волной похоти и контролировать себя становится невыносимо сложно.
– Что ты делаешь? ‒ спрашивает он ровно и спокойно, хотя внутри всё дрожит задетой натянутой нитью ‒ и Морану не нравится эта реакция. Джим Мориарти очень хорошо знает, на какие точки нужно давить, чтобы добиться нужного ему эффекта.
Но с Мораном это срабатывает, только если тот сам ему поддается.
Проблема в том, что теперь он поддается Джиму намного чаще.
– Ничего. Репетирую.
У Джима колкий тон. Обычно с Мораном это не прокатывает. Себастьян на такое только фыркает и прибавляет после каждого приказа Джима, сказанного вот так, "да, босс", зная, что Джима это бесит.
И обычно такой тон Морана не трогает, но сейчас Джиму очень хочется врезать.
Себастьян прекрасно знает как наносить удары и не оставлять следов, или как наносить удары и оставлять следы, которые не сходят потом месяцами.
Он смотрит на свои игрушки, разложенные перед ним на темной ткани, а дыхание Джима щекочет его правую мочку и Моран ловит себя на мысли о том, что уже отвык от желания ему как следует двинуть.
– Не оценит, ‒ коротко говорит он и чувствует спиной, как Джим напрягается.
Один-один.
Он знает ‒ тонкие подвижные брови сейчас ползут вверх, придавая лицу Джима ту самую обиженную гримаску, что делает его почти детским.
Моран думает, что Джим отстранится и уйдет, обидевшись на него. Джим Мориарти по определению всегда прав, но в отношении Шерлока ‒ и Моран это знает ‒ заблуждается как никогда и ни с кем раньше.
Всё просто ‒ они слишком похожи, чтобы на Шерлоке сработали все эти штучки, которые прокатывают с обычными скучными людьми.
– Но ты оценил.
Мориарти бормочет ему в шею, сзади, прямо под линией роста волос.
Он не сдается. Сколько лет прошло? Пять? Или шесть? Или больше?
Моран точно не помнит. Мальчишка вырос, мальчишка врос в него, но сдаваться перед ним так и не научился.
Вернее, за все это время Джим Мориарти наконец научился перед ним не сдаваться.
Маленький упрямый психопат.
– Ты оценил, ‒ тянет довольно Джим и у него сладкое от жвачки и горячее дыхание, которое щекоткой оседает на коже. Моран передергивает плечами, и Джим довольно смеется. Ему нравится смотреть на Морана. Ему нравится смотреть, как Моран убивает, двигается, трахается, собирает и разбирает свои пушки.
Он может делать это бесконечно.
В последнее время Себастьяна уже даже перестает пугать откровенное обожание, которое появилось во взгляде Джима в последний год.
Моран, похоже, тоже в него врос.
– Не отрицай, ‒ прибавляет Джим и неожиданно касается губами шеи в том месте, где было его дыхание.
Моран ожидал скорее укуса, так что Джим его удивляет.
– Я тебя, ‒ прибавляет он, теперь целуя уже явно, ‒ очень хорошо знаю.
От этого на Морана снова накатывает. Ему хочется стряхнуть с себя Джима, как и раньше. Чтобы отлетел в другой конец комнаты.
Лезешь к тигру? Не удивляйся тому, что тот оттяпывает в ответ пол-ладони.
– Не мешайся, ‒ говорит ему на всё это Моран.
И Джим отходит в сторону.
Ерошит волосы на затылке кончиками пальцев.
У него хорошие дни ‒ Джим слишком возбужден, слишком радостен, слишком доволен жизнью. И сейчас Моран смотрит через плечо на то как Джим, пританцовывая и напевая себе под нос какую-то очередную попосовую хренотень, выходит из комнаты. У него всё еще стоит, и никакого рабочего настроя нет и в помине.
Он думает, что ночью заставит Джима Мориарти ему за это как следует отплатить.
И этот план ему очень нравится.
Сейчас у них обоих – хорошие и яркие дни. Они как все те леденцы, которые Джим может грызть двадцать четыре часа в сутки без остановки. Потом, правда, неминуемо придет откат – тяжелая и темная волна, и Джим будет орать на всех, кидаться вещами, пытаться нарваться на драку с ним, со всем миром. Моран конечно же сделает с ним всё, на что Джим Мориарти его вынудит.
Но всё это будет потом.
А сейчас Моран слышит из коридора удаляющееся пение Джима, улыбается и возвращается к своим пистолетам.