[moraniarty]

Автор: michi-san
Название: Цирк уродов
Дисклеймер: не претендую
Предупреждение: AU, headcanon
Рейтинг: PG
Персонажи: Джим Мориарти, Джим Мориарти, Джим Мориарти
Жанр: повседневность
Описание: написано на заявку Non-Kink 12.13
Как Джим Мориарти создает себе личности для прикрытия.

Моран раньше постоянно таскался в Ковент-Гарден. Знаете, сыну политика, студенту Итона, а потом и Оксфорда полагается быть хорошим мальчиком и ходить в такие места, чтобы духовно обогащаться и знакомиться с любителями высокого искусства, но по Морану, наверное, не видно, что он — сын политика и так далее.
Впрочем, о его приторно-ядовитом прошлом знает только Мориарти. Знают несколько человек, если быть честным, но все эти люди — Джим Мориарти.
Иногда, случайно, когда совсем нечем занять голову, Моран вспоминает старых знакомых и среди них — душных ярких актеров, неясных, лишних на улицах Вест-Энда, потерянных после постановок в толпе. Вспоминает и думает, что там Джиму самое место, всем этим людям, которых зовут Джим.
Всем этим разным людям.

Моран ассоциирует это со змеиной линькой. Похоже до тошноты и чешуек на полу — Джим двигается гибко, дерганно, оставляя свой вызывающе дорогой костюм кучей ненужного тряпья рядом с кроватью, бросая галстук холодной блестящей шкуркой на винтовку.
Он снимает с себя Джима Мориарти, будто резиновые перчатки, выбрасывает, как использованный презерватив. Он оголяется полностью — болезненно-бледный и хилый, встает под слепящей лампой и смотрит на Морана. Он похож на белые кости, пластиковую анатомическую модель.
— Смотри внимательно.
Моран не может смотреть, но ему физически сложно оторвать взгляд. Он вплавился ногами в пол. Он утонул. Он видел трупы, пустыню, гниющих заживо детей, достаточно всякого насмотрелся, но голый Джим Мориарти — нет, не голый, он выпотрошенный, вывернутый наизнанку, прозрачный, не-Джим не-Мориарти. В общем, Моран закрывает глаза, и ему не стыдно за эту слабость.
— Я велел смотреть.
Когда Моран открывает глаза, наваждение пропадает, перед ним просто голый сутулый юнец, он надевает пошло-узкие джинсы и ищет майку. Ходит по комнате, наступает на пиджак маленькими босыми ступнями, оглядывается через плечо.
— Нравлюсь?
Моран качает головой — Джим Мориарти не может нравиться, по крайней мере он вряд ли понравится нормальному человеку, а Моран еще нормален. Еще. Отлично.
— Привет, — тянет Джим, прокашливается и тянет снова. — Привет. Меня зовут Джимми.
Моран запоздало понимает, что это произошло опять.

К Джимми он привыкает быстро, они почти не пересекаются — этот паренек спит часа по два-три в сутки, он фанатично увлечен компьютерами, таскается по клубам и принимает легкие наркотики. Ничего от Мориарти. Ничего. Пару раз Джимми пытается залезть к нему в постель, но быстро остывает.
Еще Джимми много смеется — негромко, весело, искренне. И Джимми влюблен в Холмса.
Моран пропускает момент возвращения. Он приходит домой, идет сразу на кухню — во рту пересохло, а еще хочется жрать.
Джим сидит на стуле — на нем все еще узкие джинсы, майка, недорогие кроссовки, но это Джим Мориарти, и он зол.
— Себастьян, — он говорит это сухо и четко, растеряв тяжелый ирландский акцент. — Позвони Дарси.
И Моран звонит Дарси, Моран нащупывает в кармане куртки галстук Джима, комкает его, от этого и от звона разбившейся чашки становится наконец-то спокойно.

Это эксгибиционизм. Джим Мориарти так любит свое нутро, эту черную дыру под ребрами, что готов показывать всякому. Шоу в Тауэре — камеры, полицейские, зеваки — это рай для Джима. Он с извращенным удовольствием сдирает с себя слой за слоем свое имя, свой сомнительный статус, позволяет дыре расти и выжирать из воздуха кислород.
Моран не любит этого. Парню на троне не идет корона, думает он, потому что этот парень — не Джим Мориарти. Он даже не Джимми, хотя майка осталась его. Возня в Тауэре похожа на возню в застенках SIS, скрупулезно записанную восемью камерами.
С парламентской крысой Джим тогда не заигрывает — раздевается сразу. Стаскивает с себя лоск, наглость, остается серой болванкой без имени. Со скукой он смотрит на тускло-рыжую крысу и говорит в первый раз из многих:
— Приведи Шерлока.
Эти записи не нравятся Морану, восемь разных точек зрения на одного чуждого Мориарти, который не заслуживает этого имени.

Сначала, секунды три, Моран думает, что вернулся Джимми. Усталый, нервный, с красными глазами, он выходит из ванной и почему-то испуганно вжимается в стену, давится воздухом, нелепо тычет пальцем в грудь Морана. В тигра.
— Кто ты?
— Ричард, — он выглядит как вздрюченный хорек, странно подволачивает ноги и только один раз знакомо блестит глазами, доставая из заднего кармана скомканную бумажку. — Он просил передать.
«Подбрось до Сохо, дальше сам разберется». Привет, Вест-Энд.
Моран везет его в Сохо и пытается не морщиться — Брук похож на намотавшуюся на винт моторки медузу, жалкое создание с пустыми глазами и нервным тиком. Он повторяет снова и снова:
— Меня заставил Шерлок Холмс.
Скоро тех, кто верит в Джима Мориарти, останется так мало, что можно будет не перезаряжать винтовку, чтобы от них избавиться.

На затылке Джима Мориарти пляшет ласковый красный язычок. Моран оглаживает пальцами теплый ствол и с рассеянным удивлением понимает, что у него сводит пальцы.
«Стреляй, если он выхватит пистолет. Не выхватит, конечно, но готовься стрелять».
Джим позвонил ему вчера, он сказал это, а потом надолго замолчал. Когда Моран уже отнял трубку от уха, он заговорил снова, торопливо, со знакомыми интонациями Брука.
«А ты будешь рад спустить курок, Себастьян, я знаю».
«Ты так напугал малыша Ричарда, Себ».
«Джимми передает тебе привет».
— Заткнись, — оборвал его Моран, тошнота от мешанины акцентов, от скачущего голоса давила горло.
Джим Мориарти глухо засмеялся ему в ухо, побежали гудки, Моран принялся чистить винтовку. Ему было спокойно.
А сейчас сводит пальцы судорогой.
Моран вспоминает Роял-Корт, запруженные переулки, бледные от грима лица и не видит там Джима Мориарти.
Все те люди, которых зовут Джим Мориарти, — им нечего делать в театре.
Им самое место в цирке уродов.