[moraniarty]

Название: "Дырявая крыша Джима Мориарти".
Автор: да вот он я.
Пейринг: мормор.
Рейтинг: R.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Бета: нет.
Саммари: дурацкие идеи хуже тараканов.

Джим был опредёленно болен на всю голову. Его поведение подпадало под симптоматику целого букета психических расстройств. Чем дольше Моран знал Мориарти, тем сильнее жалел о своем прекрасном оксфордском образовании. Он слишком хорошо зрил в самую суть джимовой глубины. Во всех смыслах, чёрт бы его побрал.
- Ты знаешь, мне нужна фишка.
Джим свешивался с подоконника на улицу, и Моран давил желание уцепиться за мелькавшие впереди голые пятки.
- Какая фишка, Джим?
Вот оно. Эта неизбывная манера нарываться на встречный вопрос. Моран досадливо мотнул головой – ещё ни разу он не ушёл от этого вопроса, ни разу не смолчал.
- Нет, меня, несомненно, очень просто узнать по почерку. Но хочется большего, понимаешь? Когда нет совершенно никакой возможности быть пойманным, можно и понаглеть.
Джим обернулся так резко, что Моран рефлекторно дёрнул руками – испугался, что всё-таки вывалится. По мнению Морана, Мориарти и так обнаглел до крайности, но озвучивать эту мысль он не стал.
- Я сею смерть и веселье, Себастиан. Рассыпаю трупы как конфетти. Мне нужна яркая и символичная деталька.
Джим подошел к одинокой полке, прибитой к стене, приподнялся на цыпочки и зашарил по полке обеими руками. Моран засмотрелся. Вытянутый в струнку, тощий Джимми Мориарти, в трусах и футболке, с неловко переступающими по крашеному полу ступнями, так жёстко ломал все стереотипы о себе, что Морану сдавило горло. Впрочем, вполне связуемая с Джимом реакция.
Он опустил глаза, и через секунду на табуретку перед ним, свалив жестянку с окурками, грохнулась стеклянная банка. В банке глухо гудело штук тридцать здоровенных мясных мух. Лицо Морана непроизвольно отобразило отвращение: на дне банки мухи были весьма заняты, облепив мерзкого вида кусок плоти. Кому она принадлежала, думать не хотелось. К тому же, мух Моран терпеть не мог. Он убийца, не стервятник.
- Насекомые, полковник. Взгляните.
Джим всегда соскакивал на «вы», когда поддавался воодушевлению. Он присел перед табуреткой и положил руку Морану на колено. Преданно заглянул в глаза и застрекотал:
- В курсе ли вы, моя излюбленная машина для убийств, какую гигантскую роль в смерти играют насекомые? Что они – целая книга ответов, ни единого вопроса? Вездесущие и бесчисленные.
Джим стукнул блестящим ногтем по крышке банки. Мухи коротко взгуднули, мол, не до тебя, и продолжили пир.
- И дивно прекрасные. Где еще ты увидишь настолько пронзительный оттенок изумрудного в живой природе? Это существа, оптимальнейше адаптированные. Ни единой линии в их строении не предусмотрено просто так.
Джим облизнулся. Моран повёл головой, как будто ему жал галстук. Галстука не было. Была выгоревшая чёрная борцовка.
- Ты улавливаешь мою мысль, Себ?
Себ улавливал, к сожалению, только то, что его колено медленно пропекается от жара пальцев Мориарти. Он знал, что услышит сейчас что-то замысловато-метафоричное, и изначально настроился весь перфоманс пропустить мимо ушей. А ещё он узнавал это чувство стремительного отупения, когда Джим начинал накидывать на него свои удавьи кольца.
Джим отнял руку и легко шлёпнул Морана по щеке.
- Я земля, приём.
Моран кротко улыбнулся, глядя в точку чётко по центру бровей Джима. Каждый зуб в его улыбке обещал за следующую похожую выходку выгрызть в Джиме маленькое напоминание.
- Вот теперь, когда твоё внимание всецело моё...
Как по электронному пиксельному табло перед глазами Морана поползо «Оно всегда твоё». Несмотря на безмятежнейшее выражение лица, глаза он никогда не умел контролировать. Мориарти тут же заметил это и показал белые ровные зубки – читал он своего полковника как букварь.
- Я хочу сказать тебе, что они то, что мне нужно.
Лёгкими движениями рук он быстро убрал табуретку между ними, и парой коротких шажков на коленях оказался с Мораном лицом к лицу.
Бледные пальцы Джима никогда ничего не стеснялись.
Не стеснялись подавать Морану провокационные условные знаки на людных улицах, пока тот пас его в свой прицел. Моран помнил тот виртуозный манёвр. Как-то раз под вечер Джимми снова побрёл гулять. В дешёвеньком пальто, он шёл и глазел по сторонам, щёлкая цифровой мыльницей, стоимостью в Камбоджу. Шёл-шёл, а потом вдруг обернулся в сторону чердака, на котором дышал пылью Моран со своей винтовкой. Растянувшись в самой туристической улыбке из всех, Джим направил объектив камеры на себя, показал левой рукой «Victory» и щёлкнул кнопкой. «Так-так, раздвоенный хвост. Молодец, любовь моя», - с восхищением подумал тогда Моран, выцепляя в перекрестье прицела парочку молодчиков в какой-то сотне метрах от Джима.
«Птю-птю! Ох уж этот мне веер мозгов, Себ, как у тебя только получается, настоящая феерия!».
Пальцы не стеснялись показывать непристойности таксистам, игнорирующим королей преступности, не стеснялись быть облизанными якобы для определения ветра: «Я для тебя же стараюсь, вдруг пуля отклонится».
Морана затрясло, потому что эти пальцы снова ни черта не стеснялись и не торопясь возились со шнурком на поясе его тренировочных мягких штанов. Вся эта груда воспоминаний сочилась отовсюду, но громче всего, конечно, из чернущих глаз напротив. Джим сжалился и уткнулся лбом Морану в район солнечного сплетения. Шнурок, наконец, поддался. Моран ощутил животом горячий выдох.
- В общем, я хочу сказать..
Мориарти поднял голову, и Моран вдруг увидел на его лице такую беспросветную скуку, что не сумел скрыть недоумения.
- Что тут все сплелось. Они уродливы и противны человеческой натуре. Но при этом отправляют эту натуру в могилу, делая это максимально быстро и чисто. Привстань.
Моран автоматически повиновался. С видом мамашки, собирающейся сменить своему карапузу подгузник, Джим откинул голову и стянул с Морана штаны до колен.
- К тому же, это дикое литературное клише, хуже и не придумаешь – любой дурак норовит сунуть в свою нетленку побольше мух, если старается поживописнее показать какую-нибудь дурную смерть. И именно этот ход обеспечивает ему наибольшую.. что?
Моран сглотнул. «Читаемость».
- Читаемость, Себастиан.
Моран догадывался, что своим погружением в себя в момент маленького личностного триумфа Мориарти, он разочаровал его. Ради спасения положения, ради красного шума перед глазами, ради судорожно поджимающихся пальцев на ногах Мориарти в момент оргазма, нужно было срочно что-то предпринять. Поэтому Моран протянул руку и взял Джима за горло. Крепко обхватил пальцами, нащупав подушечкой большого пальца острый кадык, Моран поднялся, вынуждая последовать за собой. Штаны скользнули вниз, и Себастиан перешагнул через них. Мориарти бесстрастно воткнул в него чёрные жала зрачков.
- Слушай, босс. Твоя идея чудо, правда. Тонкие аллегории просто пронзают меня, не знаю, куда деваться от изящества этого философского контекста.
Джим едва заметно улыбнулся. Моран пошёл конём – прикинулся тупым дровосеком и распустил вокруг себя совершенное благодушие. За стеной этого благодушия всегда оставались интриги и козни, трупные пятна и синие языки, красный колпак палача и оскаленные зубы. Что бы ни задумал Мориарти, как бы глубок в своих теориях он ни был, на этом квадратном метре бескомпромисного моранского «добра» терялся даже он. Это была довольно неизведанная территория.
Пальцы на его шее сомкнулись чуть сильнее, и Джим рефлекторно вздохнул поглубже. Пока мог. Свободной рукой, подтянув Джима поближе, Моран облапил его ягодицу. Тот факт, что она так удобно помещалась в его ладони, только подтверждал безусловную судьбоносность их отношений.
- Но ты не забывал бы. Ты мусоришь – я убираю. Ты пачкаешь кисти – я оттираю их ацетоном. Что бы ты не сделал символом своей тонкой возвышенной натуры, хоть кучу навоза, я лишь подумаю «Ах, очередная творческая изюминка». И всё почему?
Губы Джима посинели. Он почти стоял на цыпочках. Дыша коротко и сипло, он улыбнулся уже явно и проскрипел:
- Почему?
Себастиан помолчал. А потом улыбка полилась, кажется, со всего лица.
- Потому, что ты мой герой, Джим. Ты мой совершенно свихнувшийся, прекрасный герой.
Моран отпустил гладкое горло. Мориарти не упустил момент и тут же забрался на Морана как обезьяна – обхватив ногами и руками. В живот Себастиану отчётливо уперся горячий стояк. «Чертовски верная тактика, полковник».
Руки Джима уже путались в выгоревших прядях на шее Морана, а язык и губы сошли с ума – он кусал жёсткую колючую челюсть, вылизывал каждую выступающую на коже вену. Добравшись до сонной артерии, Джим остановился и ткнулся мокрыми губами Морану в ухо. Цепкой ступнёй он умудрялся в это время стягивать с Себастиана трусы.
- Я живу в тебе, правда? Я в тебе целиком, с головы до ног, бегу в твоей крови, прихожу в твои сны, так ведь? Да-да-да, конечно, да..
Моран закрыл глаза, в висках стучало. Руки, удерживающие Джима на весу, начинали дрожать. Он осторожно опустился и сел на пол. Стянул с себя майку. Страдальчески глядя на испещрённый шрамами твёрдый живот Морана, Мориарти ткнул его в грудь, заставляя улечься на пол. Вывернулся из своих пижонских белоснежных трусов. Снова лёг и растянулся на Моране во всю длину, как копирка – повторяя контуры. Он прекрасно знал о причинах, по которым Моран в такие вот минуты спокойно передавал ему инициативу. По тем же причинам Моран был несравненным убийцей. Джиму казалось, что он овладел силой, которая сама не знает, на что способна, и это заводило его до дрожи, до спазмов.
Джим раскинул ноги по обеим сторонам бедёр Морана, потираясь о его член. Себастиан вдруг открыл глаза, положил обе ладони Джиму на талию, приподнял над собой и буквально одним движением насадил на себя. Трагично взмахнув руками, тот сдавленно и коротко ахнул и припал к груди Морана.
- Мне больно, Себ..
- И мне.
- Значит, всё правильно.