Sticks and stones may break my bones

[moraniarty]

Название: Sticks and stones may break my bones
Автор:  ~Хару-Ичиго~
Фандом: Sherlock BBC
Пейринг/Персонажи: Моран/Мориарти
Размер: драббл
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Предупреждения: возможный ООС



Джим Мориарти бережно снял с полки тонкое фарфоровое блюдце, и поднял на уровень глаз, любуясь узором. «Контесс Флораль», изящнейший викторианский сервиз от «De Lamerie», украшенный кобальтовой росписью. На двенадцать персон.
Джим тяжко вздохнул, и резким, истерично-дёрганым, невыверенным движением швырнул блюдце в стену.
- Ты тупой, безрукий солдафон! – от такого крика любой сорвал бы голос, но Джим недаром пил сырые яйца и посещал уроки вокала. Они очень пригодились.
- Невозможно быть настолько бесполезным! – Хрупкая, болезненно просвечивающая белая чашка брызнула осколками, налетев на стену. – Убей себя уже! Избавь меня от своего присутствия!
Полковник Себастиан Моран, обычно, чётко подчинялся приказам, но на этот раз не счёл нужным даже шевельнуться, только взглянул на Джима исподлобья, и вновь вернулся к рукописи. Из издательства как раз пришли правки к «Три месяца в джунглях».
Это стоило ему трёх суповых тарелок, пролетевших в опасной близости и осыпавших его густые, тёмные волосы градом фарфоровой шрапнели.
- Ты должен был убедиться, что он мёртв! Отрезать ему голову хотя бы! Это же Шерлок Холмс!
Ещё одно блюдце встретилось со стеной. Себастиан выбил из пачки "Данхилла" сигарету и щёлкнул зажигалкой.
Джим знал, что Моран не виноват. Плохо было, что сам полковник тоже это знал. Морана тяжело было заставить чувствовать вину... да что там говорить, его вообще тяжело было заставить чувствовать хоть что-то, к чему он не был расположен. Мориарти считал его недалёким, исполнительным, обычным, стоящим всего-то на пару ступеней выше остальных, но не мог не признать: он управляет Мораном только потому, что тот сам этого хочет.
Можно делать вид, что ты заворожил змею, играя мелодию на дудке, но на самом деле, змея всего лишь следит за движением твоих рук. Следит и ждёт. Чего? Когда факир неосторожным движением выведет её из транса, даст ей повод кинуться?
Мориарти обожал и ненавидел это ощущение. Он знал, что Себастиан в его власти, что не так уж сложно будет от него избавиться, что можно вырвать ему сердце, пустить его кожу на замечательный новый чемодан, который будет беречь тайны так же хорошо, как и живой Моран…
Но что думал об этом сам Себастиан? Сейчас, в эту самую минуту, когда кругом свистел фарфор и бились блюдца. В его недобрых, холодных голубых глазах не отражалось ни раздражения, ни злости, ни страха. Он был спокоен. Он был в норме. Задумчивый автор, вычитывающий правки к очередной автобиографической книжке.
Когда только у него находилось время их писать?
Он не был абсолютно непроницаем, но его реакции были не теми, которых ждал Мориарти.
Джим обожал эту бесстрастность. Он с ума сходил по этому чувству… чувству собственной беспомощности?
Комната тонула в звоне и грохоте дорогого фарфора, но Мориарти легко его перекрикивал.
- Ты истукан! Ты тряпка! Слюнявый дебил справился бы лучше тебя!
Он сам не мог бы сказать, нарочно промахивается или судьба просто бережёт его.
Ему хотелось увидеть, как полковник Себастиан Моран, чей аристократизм не могли скрыть даже потёртые джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами, из охотника на тигров превращается в тигра.
Должен ведь наступить момент, когда второй опаснейший человек в Лондоне захочет стать первым.
- Ещё один такой промах, и я тебя пираньям скормлю! Живьём!
Очередное блюдце просвистело, как бумеранг, и Мориарти увидел, как на чисто выбритой щеке Морана стремительно набухает алая полоса.
Себастиан неторопливо затушил сигарету, основательно вбив её в пепельницу, стёр со щеки кровь, и, глядя Джиму прямо в глаза, неспеша и совершенно не сексуально облизал пальцы, словно собирал губами остатки красного клубничного джема.
В его взгляде не было ни капли злости, и в этой безмятежной синей глубине Мориарти ясно видел свою смерть. Настоящую, а не подстроенную там, на крыше.
Это было прекрасно.

***
Срываясь на скандал, Джим начинал кричать по-женски пронзительно, и ор этот напоминал Себастиану крики чаек на взморье.
Чёрно-белых чаек, собирающихся в прожорливые банды, сидящих на зелёном от воды и мха волнорезе.
Он давно перестал понимать, что читает - со страниц на него накатывали вместо строчек солёные морские волны, где-то далёкими раскатами грома звенели бьющиеся о стену тарелки, и Моран подумал, что чертовски давно не был на море.
Неплохо было бы съездить куда-нибудь... скажем, на Лазурный Берег. Скучное и спокойное место, где есть белые шезлонги, в которых можно лежать весь день, и коктейли, которые Джим любит.
Себастиан поднял глаза, окинул беснующегося Джима профессиональным взглядом, выбил из пачки "Данхилла" сигарету и щёлкнул зажигалкой.
Джим выглядел нездорово бледным, хотя каким ещё можно было быть в этом чёртовом Лондоне?
Британская империя, где солнце никогда не восходит. Или делает это, когда никто не видит.
Море... Джим был бы милым рубахой-парнем, знакомился бы со всеми подряд, притворяясь каким-нибудь очередным Ричардом Бруком, а он, Себастиан, втирал бы в его узкие, тощие плечи крем для загара и стряхивал с его плавок песок.
Вот это было бы неплохо. Всем нужен отдых. Отпуск на двоих...
Резкая боль обожгла его щёку, Джим замер, тяжело дыша, удивлённо приоткрыв рот, впившись в его лицо полубезумным взглядом.
Себастиан неспеша стёр кровь и облизал пальцы, разглядывая это новое, интересное выражение на лице Мориарти.
Что стоило обхватить тощую бледную шею обеими руками и стиснуть как следует?
Только зачем? Тем более что этого наверняка будет мало - такую дрянь не убить даже выстрелом в упор.
Проще свозить его на Лазурный Берег. Пусть сидит в белом костюме на белом шезлонге и сосёт коктейли. Молча. А он, Моран, позаботится о том, чтобы ни одна сволочь не посмела нарушить его покой.